НОВОСТИ В УЗБЕКИСТАНЕ
Фото: Шухрат Латипов / «Газета.uz»
Вопросы к проекту закона об онлайн-платформах
Проект закона о защите прав пользователей онлайн-платформ и вебсайтов затрагивает важные вопросы. Но нельзя не обратить внимание на некоторые расплывчатые формулировки, которые могут создать риски произвольного применения закона, пишет колумнист «Газеты.uz» Комил Джалилов.
Сегодня, 12:22
Общество
В Узбекистане 27 мая завершилось общественное обсуждение проекта закона «О защите прав пользователей онлайн-платформ и вебсайтов». Документ, разработанный Агентством информации и массовых коммуникаций (АИМК), ставит целью «регулирование общественных отношений в области защиты прав пользователей онлайн-платформ и вебсайтов, функционирующих на территории Республики Узбекистан». Признавая актуальность проблемы защиты прав пользователей вебсайтов, нельзя не обратить внимание на аспекты, вызывающие вопросы, а именно — некоторые расплывчатые формулировки, пишет колумнист «Газеты.uz» Комил Джалилов.
Все мы «блогеры»?
Начнём с определения основных терминов, используемых в проекте — они даны так широко, что любое сообщение можно считать «контентом», а любого пользователя соцсетей — «блогером».
Под «онлайн-платформой» предлагается понимать «информационную систему, состоящую из информационных ресурсов и функционирующую во всемирной информационной сети Интернет, и (или) сервис обмена мгновенными сообщениями, предназначенные для получения, производства, и (или) обработки, и (или) размещения, и (или) распространения, и (или) хранения контента её пользователем посредством созданного им аккаунта, публичного сообщества». Простыми словами, «онлайн-платформа» — это сайт или приложение в интернете (в том числе мессенджер), где пользователи могут создавать аккаунты и размещать, хранить, распространять или обмениваться различной информацией (текстом, фото, аудио, видео).
«Контентом» предлагается определить «информацию, получаемую и (или) производимую, и (или) размещаемую, и (или) распространяемую, и (или) хранимую пользователем или собственником онлайн-платформы либо владельцем вебсайта посредством приёма и (или) передачи знаков и (или) сигналов, и (или) голосовой информации, и (или) письменного текста, и (или) изображения, и (или) звуков, и (или) аудиовизуальных сообщений».
То есть любое текстовое, фото-, аудио- или видеосообщение, которым мы обмениваемся через соцсети, например, фото вашей кошки или популярные приветствия типа «Жума муборак» — это «контент». Причём, как мы увидим ниже, законопроект пытается регулировать не только контент, размещённый для публичного просмотра, но и предназначенный для ограниченного круга лиц.
«Совокупность действий, выраженных в размещении, отправлении, демонстрации контента определённому пользователю или неопределённому кругу пользователей с использованием вебсайта или онлайн-платформы» предлагается считать «распространением контента». Такое определение — «определённому пользователю или неопределённому кругу пользователей» — позволяет трактовать как «распространение контента» не только общедоступные посты, но и публикации в своём закрытом аккаунте или же частные переписки через соцсети или мессенджеры.
«Блогером» законопроект предлагает считать пользователя онлайн-платформы, «размещающего на своём аккаунте или публичном сообществе контент общественно-политического, социально-экономического и иного характера, в том числе для её обсуждения пользователями онлайн-платформы». Сравним это определение с положением в действующем законе «Об информатизации»: «блогер — физическое лицо, размещающее на своих вебсайте и (или) странице вебсайта во всемирной информационной сети Интернет общедоступную информацию общественно-политического, социально-экономического и иного характера, в том числе для её обсуждения пользователями информации».
Словосочетание «на своём аккаунте или публичном сообществе» в анализируемом законопроекте позволяет считать блогером не только человека, ведущего публичный блог (публичную страницу), но и любого пользователя соцсетей («на своём аккаунте»).
То есть отправляя через Телеграм («онлайн-платформу») текстовое, голосовое или видеосообщение или фото («контент иного характера») другу, члену семьи или закрытой группе одноклассников, или размещая на своей странице в Фейсбуке («на своём аккаунте») пост о новостях из личной жизни (снова «контент иного характера»), мы все становимся «блогерами» со всеми обязанностями, вытекающими из данного законопроекта и других нормативно-правовых актов.
«Большой брат» в лице АИМК?
Проект закона предлагает наделить новыми полномочиями уполномоченный орган — Агентство информации и массовых коммуникаций. Помимо «реализации единой государственной политики» и «разработки и утверждения нормативно-правовых актов», агентство будет, если закон примут, «осуществлять мониторинг онлайн-платформ и вебсайтов в целях выявления противоправного контента».
Если под широкое определение «распространение контента» можно подвести даже личные переписки и сообщения в закрытых группах («определённому пользователю»), означает ли это, что агентство будет иметь право мониторить и личные переписки и посты, предназначенные для закрытого круга лиц? Насколько это соответствует Конституции Узбекистана, которая гарантирует право каждого гражданина на неприкосновенность частной жизни и на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, электронных и иных сообщений?
«При выявлении противоправного контента» агентство направляет «владельцу вебсайта или пользователю онлайн-платформы либо модератору публичного сообщества», то есть любому из нас, предписание об удалении, прекращении распространения противоправного контента. Получивший предписание автор или пользователь обязан удалить этот контент и уведомить об этом агентство, иначе следует ограничение доступа.
Перечисление того, что может считаться «противоправным контентом», совпадает со списком в статье 12−1 «Распространение общедоступной информации во всемирной информационной сети интернет» закона «Об информатизации».
Определение понятия «ложная информация» в трактовке законопроекта вызывает серьёзные вопросы. Это «информация, не соответствующая действительности либо содержащая искажения фактов, создающая неправильное впечатление о лицах, предметах, событиях, явлениях и процессах, зафиксированная в любой форме».
Учёные, занимающиеся вопросами восприятия информации, как зарубежные, так и отечественные, скажут, что информация воспринимается человеком субъективно и зависит от множества факторов, как внутренних, так и внешних. Нет такого понятия, как «неправильное впечатление» от получаемой информации — «впечатление», восприятие информации будет разным для разных реципиентов (получателей) информации.
Кто и на каком основании будет решать, что есть «искажение фактов» и создаёт ли информация «неправильное впечатление», проект закона не уточняет. И будет ли закон в случае принятия одинаково применяться и к обычным гражданам, и к чиновникам? Вспомним недавний пример. Министр дошкольного и школьного образования написала в X.com («онлайн-платформа»), что в выборку международного исследования PISA все школы, включала президентские, попали случайно. Интернет-пользователи настаивали, что это невозможно. Позже организатор исследования подтвердил, что все президентские школы были включены в выборку по просьбе узбекистанской стороны, то есть не случайно.
Наличие в законах размытых понятий, таких как «искажение фактов» и «неправильное впечатление», создаёт риски произвольного толкования «контента», что ограничит право граждан на получение и распространение информации, а также выражение своего мнения, которое может отличаться от официальной точки зрения.
Более сложным станет обсуждение общественно значимых событий, таких как, например, продолжающаяся с сентября утечка газа на месторождении «Мустакиллик-25» в Сурхандарьинской области. Все помнят, как репортаж «Газеты.uz» из региона был назван «фейком» без каких-либо доказательств. Новую утечку в мае Министерство энергетики также оценило как «не представляющую угрозы для населения прилегающих районов». Однако жители вновь опровергают это заявление, сообщая о проблемах со здоровьем. Будут ли посты и комментарии об этом расцениваться как «ложная информация, содержащая угрозу общественному порядку или безопасности» и блокироваться как «противоправный контент»?
Вопросы исполнения закона
Законопроект предлагает обязать собственника онлайн-платформы «принимать меры противодействия распространению противоправного контента на территории Республики Узбекистан и информировать об этих мерах уполномоченный орган». Кроме того, собственник должен будет отвечать на запросы агентства о количестве пользователей в сутки, а также размещать в открытом доступе и периодически обновлять информацию о количестве пользователей на территории Узбекистана.
Собственник онлайн-платформы также должен будет определить своего представителя по взаимодействию с АИМК, рассматривать и исполнять запросы агентства о приостановлении деятельности аккаунта или публичного сообщества на территории Узбекистана, а также поддерживать экстренное взаимодействие с правоохранительными органами страны.
Что будет, если собственник платформы не исполнит требования? Согласно законопроекту, агентство может обраться в суд с исковым заявлением о снижении скорости использования онлайн-платформы на территории Узбекистана и в случае удовлетворения искового заявления внести платформу в специальный реестр.
Не секрет, что если следовать букве закона «О персональных данных», практически все крупные соцсети и мессенджеры до сих пор работают, нарушая этот закон — он требует хранить и обрабатывать персональные данные граждан Узбекистана на территории Узбекистана. Как будет обеспечиваться выполнение новых требований, если нет возможности сделать это с действующим законодательством? Нет ли риска того, что закон будет применяться выборочно?
Да, регулировать онлайн-пространство нужно. Однако это не должно сводиться к расплывчатым нормам, позволяющим применять их точечно, по чьему-то усмотрению.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
